Осенняя ночь в лесу — это не романтика костра и гитар, а кромешная тьма, где каждый шорох кажется шагом медведя. Мы с дядей Витей забрались в глушь за кабанами, но к полуночи поняли: без техники здесь делать нечего.

— Да гори они огнём, эти твари! — ворчал дядя, в сотый раз наступая на сухую ветку. — Слышал бы их, да слеп как крот…

Именно тогда я достал из рюкзака тепловизор — взял на пробу у друга. Прибор был размером с телефон, но в его экране лес ожил. Кусты стали полупрозрачными, а в двадцати метрах от нас чётко проступили три ярких пятна: кабаны, мирно копошащиеся у дуба.

— Да ты волшебник! — прошептал дядя Витя, впиваясь в экран. — Они же… как на ладони!

Мы осторожно обошли с подветренной стороны. Тепловизор показывал не только зверей, но и тёплые следы на земле — будто кто-то рассыпал светящиеся угли. Через полчаса мы были на идеальной позиции. Выстрел дяди прозвучал как финальный аккорд этой странной ночной охоты.

Позже, у костра, мы разглядывали прибор. — Техника, конечно, крутая, — вздыхал дядя, — но как-то… слишком просто стало. Будто подглядываешь за природой через замочную скважину.

Тепловизоры действительно меняют правила игры. Они превращают ночь в день, но вместе с этим лишают охоту её древнего, почти мистического напряжения. Хотя в тот вечер я был рад этому «читерству» — без него мы бы точно вернулись с пустыми руками.